Директор Ninja Metrics Дмитрий Уильямс уверен, что ставить точку в обсуждении ещё рано. По его словам, в нашем обществе эта «заноза» засела слишком глубоко, и отсутствие законов, регулирующих распространение подобных игр, не означает, что проблемы нет.
В конце прошлого года после нескольких громких преступлений в США активизировались разговоры о запрете «жестоких игр». Некоторые политики предлагали принять законы, которые ограничили бы распространение подобных проектов и «позволили бы сильнее контролировать производителей». Но этого не случилось. Означает ли это, что юристы победили и дальнейшей дискуссии о «жестоких видеоиграх» не будет? Нет, это не так, уверен генеральный директор Ninja Metrics Дмитрий Уильямс (Dmitri Williams).
Да, законы приняты не были (в Калифорнии Верховный суд посчитал запрет «жестоких» игр неконституционным). Но люди, которые уверены, что «жестокие видеоигры» приводят к жестокому поведению людей в жизни, никуда не делись. И это не просто утверждения: психологи и социологи пытаются подвести под них доказательную базу. Тем же самым заняты и те, кто не видит угрозы в играх. Обе стороны имеют своих сторонников, но на сей раз доводы тех, кто считает компьютерные развлечения безобидными, оказались весомее. Может, и вовсе стоит прекратить обсуждение одной и той же проблемы?
Этого не будет лишь потому, что дело не только в юридической стороне вопроса. Есть такое понятие — «культурное противостояние». «Культура войны» бессрочна, потому что силы, которые вызывают войны, почти неискоренимы в обществе. Хотя технологии изменились, нынешнее социально-экономическое поведение людей не имеет радикального отличия от того, которым, скажем, отличался Древний Рим. Да, тогда тоже были свои культурные сражения, они имели некоторые черты, отсутствующие сегодня, но базовые элементы человеческого поведения те же. Тогда, как и сейчас, эти споры были вызваны расовой и классовой напряжённостью в гораздо большей степени, чем самим предметом дискуссии. Это важный момент, позволяющий распознать разницу между симптомом и болезнью. Можно спорить о влиянии видеоигр, телевидения или Google Glass на поведение, но в действительности, считает г-н Уильямс, мы дискутируем о наших ролях в условиях неравенства и бедност.
Вот простой пример. О чём мы должны беспокоиться, чтобы сделать нашу жизнь безопаснее? Скорее всего, то, что с ходу придёт вам в голову, не будет научно подтверждённым фактом. Вместо этого мы склонны выбирать вещи, которые заставляют нас чувствовать себя хорошо, укрепиться во мнении, что мы лучше, чем есть на самом деле. Вспомним хотя бы тему контроля над оружием (одна из постоянно обсуждаемых в США проблем). Говорят, что пистолеты убивают детей. Да, это бывает. Но есть и такая статистика: за год в общественных бассейнах тонет больше детей, чем погибает от огнестрельных ран (источник г-н Уильямс, увы, не приводит). «И где оно — всеобщее возмущение по поводу безопасности бассейнов? Где законодательство? Где публичные слушания?» — вопрошает руководитель Ninja Metrics. Так как существуют определённые культурные рычаги, такие темы не получают того же внимания, что «пушки» или «игры».
Ну а дальше Дмитрий выводит любопытную взаимосвязь. По его словам, суть проблемы не в играх, а в роли женщин в обществе. Он считает, что у американцев (возможно, это распространимо и на другие развитые страны) всё меньше свободного времени и всё больше работы. Экономическое положение заставляет женщин всё больше времени уделять карьере, а это означает, что они почти не бывают дома, со своими детьми. И последние безвинно попадают в перекрестье культурных консерваторов.
Дети отдаются на откуп учителям, детскому саду, телевидению, кабельным каналам, видеоиграм и телефонам. И выходов только три. Первый — изменить экономическое положение и оказывать финансовую поддержку работающим семьям. (Вам уже смешно? Нам тоже.) Второй вариант — сделать выбор в пользу более низкого уровня жизни, чтобы один из родителей проводил больше времени с детьми. Что неосуществимо для тех, у кого доходы и так мизерные. Ну а в-третьих, надобно использовать некие средства, чтобы развлечь и занять детей, но при этом продолжать возмущаться ситуацией. Думаем, вы понимаете, какой выбор делает большинство.
Если говорить о Западе, то там игровой индустрии уже 30 лет. Любопытно, что изначально игры ориентировались в основном на детей. А сейчас эти выросшие на Nintendo и Atari люди воспитывают собственных отпрысков. Вот только игры изменились, и в них легко найти материалы, явно не предназначенные для деточек. В глазах таких родителей игры — это развлечения для детей, что-то вроде мультфильмов. И из этих толп как раз и вырастают сторонники запретов. Они уверены, что взрослый человек не будет тратить время на игры, и не понимают, почему компании производят подобный контент. Ну а поскольку сами заниматься воспитанием не хотят или не успевают, то видят единственный выход — запретить «жестокие игры», перепоручив регулирование государству.
Так изменится ли что-нибудь в будущем? Вряд ли. У родителей так и не будет времени, чтобы следить за тем, что покупают и во что играют их чада. Но ведь возмутиться хочется, верно? Нужно найти виноватого, а им всегда будет разработчик, издатель, магазин, государство. Такова уж природа людей — всегда искать «стрелочника» на стороне. Избавиться от такого социального поведения не получится — а значит, уверен Дмитрий Уильямс, дискуссия о допустимости жестокости в видеоиграх будет продолжаться до тех пор, пока эти самые игры существуют.
